Евлоев И.М. Полномочия конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации

Полномочия конституционных (уставных)

судов субъектов Российской Федерации

Евлоев И.М.

судья Конституционного Суда Республики Ингушетия,

старший преподаватель Института экономики и правоведения (г.Назрань),

В статье проводится сравнение полномочий конституционных (уставных) судов разных субъектов Российской Федерации, выявляются нетипичные полномочия и проводится их анализ с точки зрения правовой природы органов конституционной юстиции и их места в системе разделения властей.

Ключевые слова: органы конституционной юстиции, конституционные (уставные) суды, полномочия конституционных судов, компетенция судов.

Основные полномочия конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации определены в статье 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», согласно которой эти органы создаются для рассмотрения вопросов соответствия законов субъекта Российской Федерации, нормативных правовых актов органов государственной власти соответствующего субъекта и органов местного самоуправления конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, а также для толкования конституции (устава) субъекта Российской Федерации[1].

Пожалуй, только эти два момента не вызывают разночтение в разных субъектах РФ и закреплены в региональных законах. Но на этом единодушие заканчивается. Каждый регион самостоятельно определил объем полномочий соответствующего органа конституционной юстиции, причем этот объем значительно шире  закрепленного в названном федеральном конституционном законе. Субъекты, сформировавшие конституционные (уставные) суды в начале 90-х годов XX века, то есть до принятия данного закона, устанавливали их компетенцию, исходя из понимания нового федерального устройства России как предоставляющего почти полную самостоятельность, в том числе в вопросе формирования собственной судебной системы, и заимствуя опыт Конституционного Суда Российской Федерации.

В частности, Закон о Конституционном Суде  Республики Саха (Якутия) наделял суд правом рассмотрения дел о конституционности договоров, законов и нормативных актов Российской Федерации[2]. Конституционный Суд Республики Башкортостан был наделен правом решения вопросов об антиконституционности политических партий, ограничении их деятельности, запрещении и роспуске, даче заключения об утрате Президентом Республики Башкортостан способности исполнять свои обязанности. Подобные нормы постепенно исключались из правового поля после принятия Конституции Российской Федерации и вступления в силу названного Федерального конституционного закона.

Тем не менее, на сегодняшний день региональное законодательство отличается значительным разнообразием норм, касающихся компетенции конституционных (уставных) судов. Основанием для сохранения широкого спектра полномочий послужило Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 6 марта 2003 г. №103-О[3].

В связи с этим считаем вполне оправданным предлагаемое в юридической литературе деление полномочий конституционных (уставных) судов на основные и дополнительные, то есть прямо не указанные в законе о судебной системе[4]. Некоторые ученые предлагают классифицировать полномочия по критерию их распространенности: характерные для всех (или почти всех) субъектов Российской Федерации, характерные для ряда субъектов РФ и введенные в одном субъекте РФ. Этим группам даются разные наименования: типичные, нетипичные и эксклюзивные[5]; общие, особенные и отдельные[6].

Как правило, дополнительные полномочия региональных конституционных (уставных) судов по большей части дублируют нормы Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». В частности, законодатели девяти субъектов Российской Федерации уполномочили органы конституционной юстиции разрешать споры о компетенции. Если в восьми из них судами рассматриваются споры о компетенции между органами государственной власти, органами государственной власти области и органами местного самоуправления, а также органами местного самоуправления между собой, то по закону Чеченской Республики из этой категории исключены споры о компетенции между органами государственной власти республики. То есть рассмотрение таких споров возможно только в случае, если хотя бы одной из сторон спора является орган местного самоуправления.

Некоторые субъекты, изначально наделившие суд правом рассмотрения дел по спорам о компетенции, впоследствии отказались от этого подхода. В частности, изменения, исключающие право конституционных судов рассматривать дела этой категории, внесены в конституции или законы республик Коми и Марий Эл в 2001 году, Республики Ингушетия – в 2002 году. Связано это было со складывавшейся на тот момент практикой судов общей юрисдикции, которые по обращениям прокуроров признавали противоречащими федеральному законодательству соответствующие нормы региональных законов[7]. Однако после принятия названного Определения Конституционного Суда России №103-О этот процесс остановился и в законах остальных субъектов данные нормы сохранились.

В некоторых статьях Закона Республики Тыва содержится упоминание о рассмотрении дел по спорам о компетенции, но ни в статье 3 закона, устанавливающей полномочия Конституционный Суда республики, ни в Конституции республики нет норм, наделяющих суд правом рассмотрения этой категории дел. То есть в данном случае суд не вправе рассматривать дела по спорам о компетенции и имеет место обычная внутренняя несогласованность норм закона.

Среди специфических полномочий заслуживала внимания норма ныне утратившего силу Закона Челябинской области, предоставлявшая Уставному суду право предварительного контроля проектов законов о поправках в Устав области по обращению субъекта права законодательной инициативы в Законодательном Собрании области. Такая проверка согласно закону предполагала установление соответствия проекта Уставу по содержанию норм, по форме, с точки зрения разделения властей, а также с точки зрения полномочий органов государственной власти.

Аналогичное право предоставлено и Конституционному Суду Республики Саха (Якутия), но в несколько усеченном виде. В соответствии с республиканским законом проверка проводится не по существу вносимых изменений, а только с точки зрения соответствия законодательной процедуре конституционно установленного особого порядка внесения изменений и дополнений в Конституцию республики. Учитывая, что именно конституционным (уставным) судам предоставлено право толкования норм основных законов субъектов Российской Федерации, такое ограничение представляется не совсем оправданным. Целесообразно расширение этого полномочия с наделением суда правом оценки содержания таких проектов, во всяком случае, на предмет соответствия основам конституционного строя соответствующего субъекта  Российской Федерации.

Еще один вариант предварительного контроля содержится в законах Чеченской Республики и Республики Адыгея, которые к числу полномочий органов конституционной юстиции относят разрешение дел о конституционности проектов нормативных правовых актов, предлагаемых для вынесения на референдум. Схожие полномочия предоставлены Уставному Суду Калининградской области, который вправе по запросу уполномоченных лиц проверять соответствие Уставу области вопроса, выносимого на референдум.

Некоторые авторитетные ученые-юристы предлагают наделить региональные (уставные) суды правом предварительного контроля в полном объеме[8], то есть правом проверять проекты не только актов, вносящих изменения в Основной закон субъекта или выносимых на референдум, но и иных региональных законов. Однако в этом случае возникает вопрос, каким образом должен повести себя суд в случае поступления жалобы или запроса о проверке конституционности закона, на который в порядке предварительного нормоконтроля судом уже дано положительное заключение. Может ли такой запрос быть принят к рассмотрению, а если может, насколько объективно и беспристрастно суд подойдет к рассмотрению этого дела; не является ли такое предварительное решение предопределением позиции суда по делу?

В Республике Адыгея Конституционному Суду предоставлено право дачи заключений об одобрении пересмотра положений раздела I Конституции Республики Адыгея. В случае принятия Государственным Советом или Главой республики решения о необходимости пересмотра раздела «Основы конституционного строя» Основного закона республики, они обязаны направить в Конституционный Суд республики запрос о даче соответствующего заключения. При отрицательном решении суда положения указанного раздела не могут быть пересмотрены.

Такой подход с одной стороны обеспечивает стабильность основ конституционного строя республики, закрепляя более сложный механизм их изменения, и усиливает роль суда в системе разделения властей. Но в то же время данное полномочие не обязательно предполагает рассмотрение вопроса права. Неясно, на предмет чего должна проводиться такая проверка: соответствия Конституции Российской Федерации, уже действующим нормам Конституции Республики Адыгея, общепризнанным принципам права или иным требованиям? Фактически эта норма позволяет Конституционному Суду Республики Адыгея дать отрицательное заключение на проект и без правового обоснования, исходя из целесообразности и обоснованности таких изменений. Между тем, оценка целесообразности правовых норм – это не функция конституционного суда, да и вообще любого судебного органа[9].

Предназначение судов в целом заключается в осуществлении двух задач: отправление правосудия и участие в системе сдержек и противовесов. Одобрение пересмотра положений раздела I Конституции Республики Адыгея однозначно не входит в число полномочий, подпадающих под содержание понятия «отправление правосудия». В то же время его нельзя отнести и к элементу обеспечения баланса разных ветвей власти, поскольку речь идет не о создании правового барьера необоснованным действиям других властей, а о прямом вмешательстве в законотворческий процесс с правом его блокировки вне связи с правовой оценкой принимаемого акта.

Таким образом, возложение на суд подобных функций вряд ли может быть признано отвечающим юридической природе и предназначению органов конституционной юстиции. Да и усиление роли суда в этой ситуации является иллюзорным. Расширение полномочий судебного органа за счет несвойственных функций без учета его правовой природы в конечном итоге может привести лишь к размытию его компетенции и, как следствие, потере судом своего места в системе сдержек и противовесов.

Помимо перечисленных, имеет место возложение на конституционные суды и иных специфичных функций: проверка конституционности действий и решений глав регионов (Республика Татарстан, Чеченская Республика), дача заключения о нарушении Основного закона республики при принятии решения о досрочном прекращении полномочий законодательного органа (Республики Саха (Якутия)), проверка конституционности назначения и проведения референдума (Республика Адыгея) и т.д.

Подобный разброс полномочий конституционных судов, вводимых отдельными субъектами Российской Федерации, приводит к значительному расхождению в судебной практике, степени включенности суда в систему разделения властей и уровню защищенности прав граждан. В связи с этим для обеспечения относительного единообразия судебной практики и обеспечения равенства прав граждан, проживающих в различных субъектах России, необходимо принятие федерального закона о конституционных (уставных) судах, который устанавливал бы единые принципы функционирования и компетенции этих органов.