Юридическая консультация Задайте вопрос юристу "Правовой помощник" Информационно-правовой бюллетень Онлайн ТЕСТ Проверь свою юридическую грамотность Контакты Все контакты АЮР по РИ Форум Обсуждение актуальных тем
Архив теле- и радиопередач с участием членов Совета ИРО АЮР

Евлоев И.М. Конституция Российской Федерации как мерило законности нормативных правовых актов

 

Конституция Российской Федерации

как мерило законности нормативных правовых актов

Евлоев Ильяс Муслимович,

судья Конституционного Суда Республики Ингушетия,

старший преподаватель Института экономики и правоведения г.Назрань

 

Одним из важнейших свойств Конституции России является ее прямое действие, что закреплено в статье 15 самой Конституции. Это свойство позволяет судам при рассмотрении дел ссылаться напрямую на нормы Основного закона. Однако судебный нормоконтроль в этой части имеет свою специфику, обусловленную разграничением нормоконтрольных полномочий между разными видами судов.

Естественно, отношение к Конституции как к некоему эталону, с которым сверяются иные нормы, характерно в первую очередь для Конституционного Суда Российской Федерации, основное назначение которого и заключается в проверке нормативных актов на предмет соответствия Конституции России. Если для Конституционного Суда подобное прямое применение Конституции является обязательным, то остальные суды при осуществлении судебного нормоконтроля, как правило, руководствуются законами, а конституционные нормы применяют лишь в качестве обоснования применения иных нормативных актов либо для неких обобщающих выводов, но не для прямой сверки оспариваемой нормы с Конституцией.

Тем не менее, учет конституционных норм как высшего мерила для оценки нормативных актов сохраняет свою актуальность для всех судов. При этом, если одни авторы высказываются за ограничение полномочий судов в этой части и осуществление ими оценки конституционности только в рамках конкретного нормоконтроля с обращением в необходимых случаях в Конституционный Суд Российской Федерации[1], то другие, напротив, считают, что обязанность судов общей юрисдикции или арбитражных судов при выявлении несоответствия нормативного акта Конституции России обращаться с запросом в Конституционный Суд РФ ограничивает прямое действие Конституции РФ[2].

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 21 января 2010 года №1-П, Конституция России и федеральные законы, исходя из требований статей 4 (часть 2), 15 и 120 (часть 2) Конституции, имеют верховенство на всей территории Российской Федерации и «выступают для судов в роли критерия при оценке иных нормативных актов, которые всегда должны применяться в системной взаимосвязи с другими нормами в соответствии с их иерархическим положением в системе права»[3]. Как видим, Суд прямо называет Конституцию в качестве критерия оценки нормативных актов для судов.

В другом своем решении Конституционный Суд РФ, развивая и уточняя указанную позицию, отметил, что статья 198 ГПК РФ «не препятствует судье обосновать решение ссылками на нормы Конституции Российской Федерации, равно как не препятствует судье в случае, когда тот при рассмотрении дела приходит к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, подлежащего применению в указанном деле, обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о соответствии такого закона Конституции Российской Федерации» [4]. То есть, не будучи лишенными возможности ссылаться на Конституцию России, суды общей и арбитражной юрисдикции лишены права осуществлять проверку конституционности нормативных актов.

Эта позиция последовательно формулируется Конституционным Судом РФ, начиная с Постановления от 16.06.1998 №19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации». Указав в этом решении, что требование о непосредственном применении Конституции Российской Федерации обращено ко всем судам, Суд вместе с тем отметил, что проверка конституционности нормативных правовых актов, перечисленных в статье 125 Конституции, может осуществляться только особым органом правосудия - Конституционным судом Российской Федерации[5].

При этом Суд сделал вывод о том, что в отсутствие соответствующего федерального конституционного закона суды не вправе осуществлять абстрактный нормоконтроль в отношении нормативных актов, перечисленных в статье 125 Конституции, и признавать их недействующими в связи с несоответствием иному акту, имеющему большую юридическую силу. Такое толкование в первое время чрезмерно ограничило нормоконтрольные полномочия судов общей юрисдикции. В частности, Верховный Суд России признал обоснованным отказ в принятии заявления в части признания незаконным Постановления Правительства г. Москвы[6]. В обоснование своего решения суд отметил, что согласно названному Постановлению «суды общей юрисдикции не вправе признавать незаконными акты ниже уровня федерального закона, перечисленные в статье 125, пункты "а" и "б" части 2 Конституции Российской Федерации (к таким актам относятся, в частности, законы и иные нормативные акты субъектов Российской Федерации)». Тем самым из-под контроля судов общей юрисдикции фактически выводились все нормативные акты, перечисленные в статье 125 Конституции России, даже если речь не шла об их проверке на соответствие Конституции России.

Впоследствии у самого Верховного Суда России возникли сомнения в обоснованности такого подхода и он обратился в Конституционный Суд с запросом о том, вправе ли прокурор обращаться в суд общей юрисдикции с требованием о признании недействительным закона субъекта Российской Федерации, если он противоречит федеральному закону, и правомочен ли суд рассматривать данные дела и признавать закон субъекта Российской Федерации недействительным. Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 11.04.2000 №6-П признал за судами право признавать закон субъекта Российской Федерации противоречащим федеральному закону и, следовательно, недействующим и не подлежащим применению[7].

Постановление прямо разграничило полномочия по проверке конституционности и законности актов, указав, что согласно статье 125 Конституции Российской Федерации проверка конституционности нормативных актов и лишение их юридической силы в случае противоречия Конституции Российской Федерации осуществляются в порядке конституционного судопроизводства. Соответствие же федеральному закону законов субъектов Российской Федерации, если при этом не затрагивается вопрос об их конституционности, проверяется судами общей юрисдикции, которые гарантируют верховенство федеральных законов в правоприменительной деятельности.

Казалось бы, это постановление должно было снять вопрос о возможности проверки конституционности нормативных актов судами общей юрисдикции. Но на практике суды впали в другую крайность, и стали под видом проверки законности сверять оспариваемые нормы с Конституцией РФ, как это произошло в деле о проверке законности Закона Республики Татарстан «О безопасности». В этом деле Верховный Суд Республики Татарстан принял решение (оставленное в силе Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ)[8] о противоречии федеральному законодательству данного регионального закона. В обоснование этого вывода сделал ссылку на статью 71 Конституции России, относящую к исключительному ведению Российской Федерации вопросы регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина, обороны и безопасности. То есть фактически проведена проверка конституционности нормативного акта, указанного в статье 125 Конституции России, что вряд ли можно признать обоснованным.

На сегодняшний день сложившаяся судебная практика избегает таких перекосов. Суды не рассматривают дела о конституционности нормативных актов, перечисленных в статье 125 Конституции России. Если в заявлении ставится вопрос о признании нормативного акта противоречащим как Конституции Российской Федерации, так и иному акту, имеющему большую юридическую силу, суд оценивает соответствие оспариваемой нормы такому акту. В части проверки на предмет соответствия Конституции обычно со ссылкой на часть 3 статьи 251 ГПК РФ указывается, что суд общей юрисдикции не вправе давать правовую оценку нормативным правовым актам, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда[9], либо что утверждение о противоречии такого акта Конституции России «не имеет значения по делу», поскольку не может быть рассмотрено в порядке гражданского судопроизводства[10].

Тем не менее, суд не лишен в полном объеме права осуществлять проверку конституционности нормативного акта. Рассматривая подобные дела, суд для принятия решения о возможности обращения в Конституционный Суд РФ вынужден сверять оспариваемый акт с Конституцией России. И делая вывод об отсутствии основания для направления запроса в Конституционный Суд, суд общей юрисдикции или арбитражный суд по существу выносит вердикт, признающий такой акт конституционным. Это усеченное право судов на осуществление конституционного нормоконтроля подтверждается и судебной практикой. В частности, отказывая в удовлетворении ходатайства о направлении запроса в Конституционный Суд России, суды обосновывают свое решение отсутствием сомнений в конституционности рассматриваемого акта[11].

Такая практика позволяет сделать однозначный вывод о том, что суды общей юрисдикции и арбитражные суды осуществляют своего рода предварительный конституционный нормоконтроль и при появлении оснований полагать, что рассматриваемые нормы противоречат Конституции России, уходят от окончательной оценки этих норм, предоставляя это специально уполномоченному органу. Полное отрицание права судов осуществлять проверку конституционности нормативных актов означало бы, что суд не вправе давать подобную предварительную оценку и вынужден при каждом поступлении подобного ходатайства выходить с запросом в Конституционный Суд России.

До настоящего времени остается нерешенным вопрос о праве судов общей юрисдикции и арбитражных судов оценивать на предмет соответствия Конституции России нормативных актов, проверка которых статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» не отнесена к компетенции Конституционного Суда. Это многочисленные акты органов исполнительной власти уровня ниже Правительства России, то есть министерств и иных ведомств.

Некоторые авторы полагают, что компетенция Конституционного Суда России распространяется не только на нормативные акты, перечисленные в статье 125 Конституции России, но и на иные законодательные акты, если их проверка невозможна без установления степени их соответствия положениям Конституции[12]. Учитывая, что названная статья Конституции содержит как федеральные законы, так и законы субъектов, следует предположить, что в данном случае термин «законодательные акты» применен в широком смысле и под ним подразумеваются не только законы, но и любые иные нормативные акты. При таком подходе проверка конституционности всех нормативных актов без исключения изымается из ведения судов общей и арбитражной юрисдикции.

Уксусова Е.Е. обоснованно указывает, что «только КС РФ наделен правомочием по проверке конституционности ряда нормативных правовых актов, осуществляемой в особой судебной процедуре конституционного судопроизводства (ст. 125 Конституции РФ)»[13]. Однако из этого делает расширительный вывод, что в судах общей юрисдикции и арбитражных судах осуществляется проверка в порядке абстрактного нормоконтроля нормативных правовых актов ниже уровня федерального закона на предмет соответствия иному, кроме Конституции РФ, нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу. То есть так же, как и в вышеуказанной позиции, относит проверку конституционности всех актов к исключительным полномочиям Конституционного Суда России.

Еще при вынесении вышеуказанного Постановления Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 года о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, судьи Н.В.Витрук и Г.А.Гаджиев обращали внимание на то, что Постановление не дает четкого ответа на этот важный вопрос.  В частности, Гаджиев отмечал, что «результатом толкования статьи 125 Конституции Российской Федерации не может быть ограничение полномочий судов общей юрисдикции и арбитражных судов по проверке в порядке административного судопроизводства конституционности таких подзаконных актов, как нормативные акты федеральных министерств, ведомств, нормативные акты министерств и ведомств субъектов Российской Федерации»[14]. По его мнению, суды не только вправе, но и обязаны признавать неконституционными и недействующими такие подзаконные акты по жалобам граждан в порядке прямого применения конституционного положения о праве на судебную защиту.

Впоследствии Конституционный Суд РФ попытался смягчить свою позицию и в Постановлении от 27.01.2004 №1-П, говоря о несовместимости с позицией Конституционного Суда положений ГПК РФ об утрате силы нормативных актов, признанных противоречащими федеральному законодательству судами общей юрисдикции, акцентировал внимание на том, что речь идет о нормативных правовых актах, проверка конституционности которых статьей 125 Конституции Российской Федерации отнесена к полномочиям Конституционного Суда. Но и в этом Постановлении вопрос по существу остался неурегулированным.

Верховный Суд России в свою очередь не раз отмечал, что проверка конституционности рассматриваемых актов не относится к исключительной компетенции Конституционного Суда России и, соответственно, может осуществляться судами общей юрисдикции[15]. Однако на практике суды с большой настороженностью относятся к возможности такой проверки. Если подобный вопрос все же встает в судебной практике, суды, как правило, дают оценку на предмет соответствия оспариваемой нормы Конституции России в связке с соответствующим федеральным законом (или иным нормативным актом)[16], а в некоторых случаях и вовсе избегают такой проверки.

Так, оспаривая отдельные нормы Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. №205, заявитель ставил вопрос об их противоречии Конституции России. Поскольку данные Правила не относятся к числу актов, проверка конституционности которых статьей 125 Конституции Российской Федерации отнесена к полномочиям Конституционного Суда России, Верховный Суд России принял заявление и рассмотрел дело по существу. Однако в итоговом решении ни единым словом не обмолвился о соответствии или несоответствии оспариваемых норм Конституции. Фактически проведена проверка приказа на его соответствие нормам Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, а в заключение мотивировочной части сделан гибкий вывод о том, что «пункты 148 и 154 Правил в оспариваемой части действующему федеральному законодательству и международным правовым нормам не противоречат»[17].

Таким образом, вплоть до настоящего время указанные аспекты применения судами Конституции России при осуществлении нормоконтроля остаются без ответа и нуждаются в дальнейшей проработке. В целях совершенствования судебной практики необходима более детальная законодательная регламентация судебно-нормоконтрольной деятельности с установлением четких критериев разграничения полномочий различных судов.

 



[1] Брежнев О.В. Проблема "совместной компетенции" в сфере судебного нормоконтроля в России и пути ее решения // Журнал российского права, 2006, №6.

[2] Курбатов А.Я. Оспаривание актов нормативного характера // Хозяйство и право, 2004, №9.

[3] Вестник Конституционного Суда РФ, 2010, №2.

[4] Определение Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2010 г. №213-О-О // СПС «КонсультантПлюс».

[5] Вестник Конституционного Суда РФ, 1998, №5.

[6] Определение Верховного Суда РФ от 18.05.1999 №5-Г99-37 // СПС «КонсультантПлюс».

[7] Вестник Конституционного Суда РФ, 2000, №4.

[8] Определение Верховного Суда РФ от 23.03.2001 №11-Г01-23 // СПС «КонсультантПлюс».

[9] См., например: Определения Верховного Суда РФ от 01.06.2011 №44-Г11-18, от 28.01.2009 №49-Г08-75 // СПС «КонсультантПлюс».

[10]    См., например: Решение Верховного Суда РФ от 29.10.2007 №ГКПИ07-1002, от 08.06.2009 №ГКПИ09-534, от 22.12.2010 №ГКПИ10-1401, от 05.04.2012 №АКПИ12-247, от 27 апреля 2012 г. №АКПИ12-181, от 23.05.2013 №АКПИ13-407 // СПС «КонсультантПлюс».

[11]    См., например: Определения Верховного Суда РФ от 12.07.2007 №КАС07-295, от 16.03.2010 №КАС10-86, от 14.02.2012 №КАС12-15, Определение Верховного Суда РФ от 27.06.2013 №АПЛ13-252 // СПС «КонсультантПлюс».

[12]    Татаринов С.А. Некоторые вопросы размежевания компетенции между Конституционным Судом Российской Федерации и судами общей и арбитражной юрисдикции в сфере осуществления нормоконтроля // Журнал конституционного правосудия. 2010. №4.

[13]    Уксусова Е.Е. Оспаривание нормативных правовых актов в сфере гражданской судебной юрисдикции // Журнал российского права, 2009, №3.

[14]    Особое мнение судьи Г.А. Гаджиева // Собрание законодательства РФ. 1993. №25.

[15]      См., например: Определения Верховного Суда РФ от 18.09.2001 №50-Г01-12, от 08.04.2008 №КАС08-101/113 // СПС «КонсультантПлюс».

[16]    См., например: Решение Верховного Суда РФ от 11.12.2012 №АКПИ12-1317; Решение Верховного Суда РФ от 11.03.2013 №АКПИ13-61 // СПС «КонсультантПлюс».

[17] Решение Верховного Суда  РФ от 08.11.2012 №АКПИ12-1319 // СПС КонсультантПлюс.


 

 

Источник публикации:

Кавказ: история и современность. Сборник материалов III Международной научно-практической  конференции. 26-27 сентября 2013 г. Том 1 / Под общей редакцией Л.А.Тхабисимовой. – Пятигорск: РИА на КМВ, 2014. С.362-368.