Евлоев И.М. Политическая составляющая в решениях Конституционного Суда Российской Федерации

Политическая составляющая в решениях

Конституционного Суда Российской Федерации

Евлоев Ильяс Муслимович,

судья Конституционного Суда Республики Ингушетия,

старший преподаватель Института экономики и правоведения г.Назрань

Рассматривая деятельность Конституционного Суда Российской Федерации, нельзя оставить без внимания такой аспект, как влияние политики на принимаемые им решения. Рассматривая дело, суд не свободен от воздействия политической составляющей и самое строгое следование букве закона сопряжено с учетом политической обстановки. По мнению профессора Овсепян Ж.И., судебный конституционный контроль, в отличие от иных направлений судебной деятельности, представляет собой «политическую деятельность, осуществляемую в юрисдикционной форме»[1].

Считать, что Конституционный Суд РФ, делая политические оценки, выходит за рамки своих полномочий в корне неверно, поскольку полномочия этого суда напрямую вытекают из его статуса, как одной из ветвей государственной власти, неизбежно задействованной в политическом процессе и призванной сохранить баланс между другими ветвями, по своей природе гораздо более склонными к усилению собственного влияния.

Исходя из этого, можно выделить две модели взаимодействия политики и конституционного правосудия, которые различаются тем, насколько глубоко политика проникает в решение суда и в каком соотношении она находится с правом.

В одном случае речь идет о неизбежном развитии политической системы, ее эволюционном изменении в духе демократических преобразований, что, безусловно, не может не накладывать определенный отпечаток на толкование Конституции России и иных нормативных актов Конституционным Судом Российской Федерации. Такое влияние вполне вписывается в историко-политический способ толкования, предусматривающий анализ как исторических условий принятия толкуемой нормы, так и общественно-политической обстановки, складывающейся в момент самого процесса толкования нормы права [2]. И в этом случае политика играет в решении суда минимальную роль и вторична по отношению к праву. Она необходима только как некий общий ориентир, позволяющий суду выбрать тот вариант, который даст наибольший эффект для достижения цели, стоящей перед обществом на данном конкретном историческом отрезке.

Так, при рассмотрении дела о толковании статьи 81 (часть 3) и пункта 3 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд РФ сделал однозначный вывод о том, что Президент Российской Федерации в 1996 году избран на второй срок подряд, в связи с чем не может баллотироваться на следующих выборах[3].

Суд мог бы достаточно безболезненно уйти от рассмотрения этого вопроса, сославшись на его неподведомственность Конституционному Суду РФ. Согласно одной из позиций по данному делу, изложенной в Особом мнении, толкуемая норма Конституции предполагает принятие индивидуального правового акта о регистрации кандидата в Президенты России, что относится к компетенции правоприменительных органов. В связи с этим рассмотрение Конституционным Судом данного дела является вмешательством в правоприменительный процесс и противоречит Конституции Российской Федерации[4].

Однако подобное устранение от решения вопроса по существу было бы чревато весьма нежелательными политическими последствиями на фоне и без того усиливающейся президентской власти. В такой ситуации суд попросту не мог уклониться от рассмотрения данного вопроса, даже если это было бы возможно с правовой точки зрения, поскольку допустив такое излишне вольное толкование органами государственной власти норм Конституции, суд тем самым развязал бы им руки для укрепления влияния одной из ветвей власти.

По нашему мнению, в подобной ситуации Конституционный Суд не просто может, но и обязан, исходя из своего места в системе разделения властей, вмешиваться в политический процесс и давать оценку сложившейся ситуации в привязке к нормам Конституции России.

Вторая модель характеризуется чрезмерным влиянием политики на формирование позиций суда, что нередко приводит к достаточно спорным с правовой точки зрения выводам.

В этой связи можно вспомнить постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. №10-П по делу о проверке Указов Президента и Постановления Правительства России, касающихся восстановления законности на территории Чеченской Республики и сопредельных регионов. Фактически Суд, несмотря на убедительные доводы ряда судей, возражавших против этого, подтвердил законность действий Президента, положивших начало военным действий на территории России с применением армии[5].

При принятии решения Суд вынужден был принять во внимание, что военный конфликт уже был развязан, и признание указанных нормативных актов неконституционными неизбежно породил бы вопрос об ответственности за начало этих боевых действий и за многочисленные жертвы, к которым они привели. В этих обстоятельствах голоса тех судей, которые указывали на то, что это «путь не к господству права и закона, а к произволу и тирании», попросту не был услышан[6].

Классическим примером влияния политики на принимаемое судом также стало решение, которое вызвало в обществе огромный резонансс, а именно Постановление №13-П от 21 декабря 2005 года, которым Конституционный Суд Российской Федерации признал соответствующим Конституции отмену выборов глав регионов и введение нового порядка наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов Российской Федерации.

Особо бурное обсуждение в научной литературе[7] вызвало то, что в схожей ситуации в 1996 году Конституционный Суд России принял совершенно иное решение.

Проверяя конституционность нормы Устава Алтайского края, предусматривающую избрание главы региона законодательным органом, Суд сформулировал достаточно жесткую позицию, согласно которой «народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти. Из смысла этой статьи в ее взаимосвязи со статьей 32 Конституции Российской Федерации, закрепляющей право граждан избирать органы государственной власти, вытекает, что высшее должностное лицо, формирующее орган исполнительной власти, получает свой мандат непосредственно от народа и перед ним ответственно»[8].

А в 2005 году Суд пришел к противоположному выводу, признав, что глава региона совершенно необязательно должен иметь мандат непосредственно от народа.

В данном случае интересно не столько обоснование конституционности оспоренной нормы, сколько аргументация в пользу возможности изменения позиции Суда.

Как отметил Конституционный Суд «в развивающемся социально-историческом контексте, правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в результате интерпретации, истолкования тех или иных положений Конституции Российской Федерации применительно к проверявшемуся нормативному акту в системе прежнего правового регулирования и имевшей место в то время конституционной практики, могут уточняться либо изменяться, с тем чтобы адекватно выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и дух, с учетом конкретных социально-правовых условий их реализации, включая изменения в системе правового регулирования».

Эта позиция в целом оправдана, поскольку, как уже выше отмечалось, Суд работает в определенной социально-политической обстановке и не может не учитывать современные реалии общественного развития.

Однако изменение социально-правовых условий, как фактор воздействия на толкование законов Конституционным Судом, может приниматься во внимание только в контексте развития мировой цивилизации и общепринятых подходов к становлению государственности и защите прав и свобод человека и гражданина. Даже выбирая собственный путь развития и опираясь на национальные особенности, нельзя не учитывать общепризнанные демократические ценности. Кроме того, ссылка на социально-исторический контекст требует от суда очень тщательного изучения этого контекста и формулирования соответствующих выводов.

Как уже отмечалось в литературе, при рассмотрении данного конкретного дела социально-правовые условия, если и изменились, то прямо противоположным образом, по сравнению с тем, на что указал Суд. Отмену выборов можно было бы считать правомерным на этапе становления государства, то есть в 90-е годы прошлого века, когда основным вектором развития России являлось сохранение ее целостности. Однако в начале 2000-х годов угроза целостности отсутствовала и не наблюдалось активности регионов по вопросу повышения своей независимости. В таких условиях введение механизма фактического назначения руководителей регионов главой государства не может быть обоснованно логикой развития государства и закономерным следствием данного этапа его становления. Здесь речь может идти исключительно об укреплении вертикали власти и усилении ее централизации безотносительно к эволюционным закономерностям.

При таких обстоятельствах решение Конституционного Суда, признавшее конституционность данной нормы, сложно объяснить велением времени и интересами развития государства.

Можно привести еще ряд примеров, когда Суд под влиянием политики выносил решения, неоднозначно воспринятые обществом в целом и юридическим сообществом в частности. Например, в деле о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации[9] в части возможности трехкратного внесения Президентом России одной и той же кандидатуры на должность Председателя Правительства РФ, Конституционный Суд Российской Федерации своевременно не рассмотрев дело, вынужден был, как отметил В.Н. Ершов, «проявить не столь юридический, сколь политический подход»[10].

Показательным в этом плане является и решение Европейского Суда по правам человека, который в деле «Республиканская партия России против России» отметил, что ссылка Конституционного Суда России на особую историко-политическую ситуацию в стране не может быть принята во внимание, поскольку отсутствуют убедительные доводы, свидетельствующие о появлении угрозы демократии, которая отсутствовала в наиболее тяжелое первое десятилетие после распада Советского Союза[11].

Эти примеры и последующее развитие политической системы показывают, что чрезмерный учет политики может приводить к умалению правовой составляющей в решениях Суда.

Помимо этого следует особо обратить внимание еще на один момент. Как показывает практика, существуют обратная зависимость между степенью учета политики в решениях Конституционного Суда России и влиянием этих решений на формирование политической системы. Чем больше политическая составляющая в позициях суда, тем меньшее воздействие такие решения оказывают на политическую ситуацию, по сути лишь фиксируя сложившиеся отношения.

При этом каждое такое решение, укрепляя одну ветвь власти, ослабляет другие, в том числе и саму судебную власть. Снижение уровня авторитета и независимости суда отражается с одной стороны на внутренней уверенности самих судей в собственном правомочии принять то или иное решение, отвечающее требованиям права и перспективам политического развития государства, однако противоречащим сложившейся конъюнктуре, а с другой - на активности других участников политического процесса по обращению в Конституционный Суд.

Таким образом, получается замкнутый круг, когда исходя из политических мотивов, суд, принимая спорное с точки зрения права решение, укрепляет одного участника политического процесса, вследствие чего в дальнейшем влияние политики еще больше сказывается на позициях самого суда.

В этом плане тревожным сигналом можно считать то, что в Конституционный Суд России практически перестали обращаться федеральные органы государственной власти (если не считать запросы Верховного и Высшего Арбитражного судов России по делам, находящимся в их производстве). В последний раз обращение Государственной Думы поступало в Конституционный Суд Российской Федерации в 2000 году[12]. Даже обращения от групп депутатов Государственной Думы не поступали с июня 2007 года, то есть почти 5 лет. Споры о компетенции между органами государственной власти не рассматривались в Суде с 2000 года, а проверка по существу нормативных актов Президента России не осуществлялась с 2001 года.

Последней попыткой добиться от Конституционного Суда выполнения им роли арбитра во взаимоотношениях между органами государственной власти было как раз обращение по вопросу об отмене выборов губернаторов.

Таким образом, представляется, что Конституционному Суду Российской Федерации, для сохранения своей роли как элемента системы сдержек и противовесов необходимо минимизировать учет политики при выработке своих правовых позиций.